Отражение. Зеркало войны  - Галина Гончарова

В глазах Валерии появилось понимание.

– Ах вот оно что!

Ну да.

Если женщина недостаточно хороша – это один вопрос. А если она слишком хороша? Поверьте, реакция будет совершенно разная.

Лера не стала исключением из этого правила.

– И ты…

– А что у нас может быть серьезного? Если вокруг такие красавицы, как вы?

Валерия закивала. Ну да, все понятно…

– А жениться Давид не хочет?

– Говорит, что еще бы пару лет погулял… а жениться – вы себе представляете, как Давид Асатиани – может жениться на мне?

Валерия не представляла. Это было пропечатано на глупой мордашке сотым шрифтом.

– А ты почему на это согласилась?

Мария-Элена пожала плечами.

– Да именно потому. У меня ни связей, ни чего-то другого, а работать надо. И после получения диплома – тоже.

Вот такие, товарно-денежные отношения Валерии были весьма понятны. А Мария-Элена не испытывала ни малейших угрызений совести за разглашенную тайну.

Во-первых, с нее никто не брал слова хранить договор в тайне.

Во-вторых, кто поверит этой крашеной дуре? Решат, что она из зависти наговаривает…

В-третьих, проблемы будут потом, а драка могла быть уже сейчас. С Давидом ей не жить, а с Лерой работать еще какое-то время. Лучше уж отступить и сохранить нормальные отношения в коллективе… условно нормальные.

Вот Женя успокоилась, еще эта рыжая кошка успокоится – и будет счастье.

– А-а…

– Кофе вам сварить?

– Свари…

Валерия получила чашку американо и удалилась. А Матильду вызвал Антон.

– Явилась?

– Добрый день, Антон Владимирович.

– Я же тебя на весь день отпустил?

– Я освободилась и решила прийти на работу.

– Все нормально?

– Да, вполне. Благодарю вас…

Антону Мария-Элена сказала, что ей надо сходить в поликлинику, сдать анализы. Есть такое слово – диспансеризация. Антон кивнул и отпустил. На всякий случай – на весь день, а то наша бесплатная медицина чревата громадными очередями.

Освободилась и освободилась.

– Нам сейчас Испания на почту напишет. Договор мне напечатай, я посмотрю…

– Хорошо.

По глазам было видно, что Антону хочется сказать что-то еще, но выбранный герцогессой образ не располагал к откровенности. Училка, только что без очков.

Мужчина махнул рукой и отпустил секретаршу.

И день покатился по накатанной.

Кстати, к вечеру Мария-Элена обратила внимание, что разбившегося зеркальца в мусорном ведре не оказалось.

* * *

Дома Матильда почесала Бесю, погладила пушистый животик и отправилась к соседке.

Кошку пришлось взять с собой, а то протестовала она так, что на площадке слышно было. Что за неуважение к маленькой кошечке? Хозяйка прийти не успела, а уже уходит! Кошмар!!! Кош-мур-р-р-р…

Варвара Васильевна была дома.

Матильда поздоровалась и была тут же приглашена на чашку чая. Тетя Варя отлично знала, что просто так девушка не придет. Некогда ей по гостям расхаживать.

После обязательного ритуала – три глотка чая, похвала варенью и вопросы о здоровье – Варвара Васильевна перешла к делу.

– Что случилось?

Матильда тоже не стала крутить.

– Я сегодня была в суде.

– И?

– Моя мать хочет подать на алименты.

– Вот сука!

Ругалась Варвара Васильевна редко, но метко. Матильда кивнула в подтверждение тезиса.

– Значит, ребенка бросила, черт-те куда умотала, а теперь ей алименты? Дрянь!

– Это еще не все.

Краткий пересказ судебного заседания с цитированием статей занял примерно полчаса. Варвара Васильевна слушала, потом подвела итог:

– Я поговорю с соседями. Список сделаем, возьмешь на нас на всех повестки… вот ведь дрянь эта Параша! И чего она лезет?

Матильда фыркнула.

– Я же Петюню бортанула…

– Еще б ты с ним, – фыркнула Варвара Васильевна и замерла, осененная СТРАШНОЙ МЫСЛЬЮ. – А Параша хотела?

– Ага…

– Твари, – коротко резюмировала соседка.

– Это-то понятно. Но как дальше быть?

– С соседями я поговорю. И ты еще поговоришь. Пиши ходатайства в суд, возьмешь повестки, мы их всех в блин раскатаем! Алименты! Да она тебе должна платить! Бросить ребенка, пятнадцать лет не появляться, даже больше… ТЬФУ!

* * *

Вечером Матильда подводила итоги.

В суде побывала. Плюс. Дело не закрыто, надо еще побороться. Минус. Валерию нейтрализовали. Плюс. Надолго ли? Минус. С соседями поговорила. С частью. Плюс.

Теперь ход за Прасковьей Ивановной. И Матильда не сомневалась, что та молчать не будет. Такой уж человек.

А еще надо в субботу сходить к Сереже в гости.

И с Давидом она едет на выходных… как-то быстро события развиваются?

– Ну и пусть, – шепнула Малена. – Я на корабле, у меня ничего интересного не происходит, так что будешь развлекаться за двоих.

Матильда не возражала.

Спа-а-ать…

Беся мурлыкнула, сворачиваясь клубочком так, чтобы хозяйка могла сразу же ее погладить.

Кошка не должна спать в кровати? Имейте мужество, скажите это кошке.

Рид, маркиз Торнейский

Когда разведчики донесли, что войско противника находится в паре часов ходьбы, Рид даже испытал облегчение.

Страшен не враг, а ожидание.

– Где? Сколько?

Разведчик прищурился, что-то прикидывая…

– Их там тысяч пять. И мне кажется, кагана с ними нет.

– Почему?

– Конской головы нет…

Рид кивнул. Понял. Перевел взгляд на Грейвса, тот кивком подтвердил слова своего человека. Мол, так и есть, если сказали, то сказали правду и только правду. Ребята проверенные, врать не станут. И в символике разбираются.

Если в войске присутствовал каган, то обязательно был и символ Степи. Золотая (или золоченая?) конская голова в натуральную величину. Ее торжественно несли рядом со знаменами родов. Нет символа – нет и кагана.

– А чьи знамена?

– Голова лисы.

– Род Шаврех, – опознал Рид. – Ясно… Перестроиться в каре! И шагом марш – вперед![3]